Нэ?
Офтопик — как я раньше не видела? о.О
А теперь — в чём дело.
"А ну что ты такая совковая то?"
У них там игра — как вконтакте сраном — только обязаловка. Моя шизеть. Регистрация на Амёба доставила искреннее счастье. Девять миллионов япошек и еще одна Russian Yuri Girl
Аватарка по умолчанию создается в режиме конструктора. Моя делалась полчаса.
Я шизею.
И потом её можно сменить. Ну я же прелесть, Нэ? Какой критически настроенный ротик родинка как у сами знаете кого и эти очки — добавляют шарма? Меганэко. Пуни-пуни! Гугл транслей не фигачит в ява роликах и играх, поэтому мое знание японского письма подводило много-много раз. Пуни-пуни!
воть она я какая — лесбиянка из России!
донат за пятнистые ены
Калякаем с ней
сейчас я попробую нас с ней сфотографировать
теперь я тут буду жить как обычная япо… ОЯШ короче
И вот мы с ней остались у меня дома одни
шок номер три — мы с ней будем пить чай
я в шоке снова — жди гостей
пипец счастье привалило
Пью её сраный чай
и так я уснула пока она калякала
ня это я, адрес запомнили ня!
Как я перестала резать вены и полюбила вашу сраную жизнь.
Мемуары Стивена Кинга плюс мое чувство противоречия. Вредные советы, ой вредные.
1) Возлюби наречие, как самого себя. Только наречия делают литературу литературой. Без них язык твой беспомощен и вызывает искреннюю жалость. Еще губы силиконом накачай и учи танец языка или как его еще называют – "танец лесбиянки".
2) Используй как можно больше странных необычных старых слов. Вызови в редакторе чувство восхищения собой. Им это нравится. Уж поверь мне.
3) Чаще сомневайся в возможности редактора вообще что-то понять в твоей работе в виду его общего скудоумия. Знай: каждый редактор – не состоявшийся писатель. Как можно чаще напоминай ему об этом, желательно – лично. Желательно – в лицо.
4) Авторская пунктуация от бога. Правила русской словесности от Сотоны. Ну и кому ты служишь?
5) Убивать Грамматических Нацистов где только можно – признак здравого ума и крепких моральных устоев. Купи автомат и запасись патронами, ибо грядет царствие Дьявола на Земле, ой грядет. Смотри выше.
6) Если ты сумел задавить интеллектом собрата писателя – ты не преуспел. Ты не добился ровным счетом ничего – он выведет тебя героем следующего произведения и только. Дави редакторов, дави.
7) Если тебе скажут – ты школота! – подставь другую щеку и согласись с этим, ибо ОЯШи в конце имеют всех. Ичиго. Аминъ.
8) Никогда не редактируй своих текстов. Никогда не читай повторно то, что написал или написала. Внутри тебя живет Маленький Чертик – так сделай его Большим и Возлюби, в конце концов твои тексты – от Бога, а их нежелание в тебя верить – от дьявола.
9) Вступи в секту – это весело. К тому же у тебя сразу появятся вдумчивые читатели. Только потом не обижайся на их дотошность и фанатизм. Предлагаю секту анимешников – еще можно някать, нюкать, унякать и пу-нюкать на каждом углу.
…
Все это троллинг и выебон – не относись серьезно к советам этим и советам – вообще, ой не относись. А Кинг пишет плохо, зато хорошо умеет стирать белье – работал в прачечной. Поэтому знает, что такое ад не понаслышке…
Copihan ONA [JPN/2011] [1 из ??]
Аниме — наша жизнь, анима — наша безоглядная душа, кусочек солнца в небесах, травиночка в зубах и ветра в голове — когда лежишь ты на земле и подложила книгу — голове, чтобы усладой затянувшись — враз забыть весь этот серый мир без мертвых серых глаз…
фух. Ня! ^_^»»»»»
Отчет за сегодня:
Copihan [2011]
こぴはん
Производство: Япония
Жанр: комедия
Тип: ONA, 6 мин.
Выпуск: c 12.08.2011
Режиссёр: Камата Юсукэ
Описание: временно отсутствует
Copihan ONA [JPN/2011] [1 из ??]
Бай-бай! няка-няка! *_* Птыщ! Кто-нибудь! Купите мне нормальный канал, чтобы Сая больше лазила по анимешарам и не смотрела в РМВБ (.RMVB)! А чтобы как все Няши — качала с пиратствующих торрентов и купила уже повязку на один глазик, как у Асуки!
Последнее исцеление (2)
— Пожалуйста, входите, Сестра. – Маяхиме Чикане слегка склонила голову, придерживая дверь для гостьи.
В отличие от многих незваных гостей, она не обратила ни малейшего внимания на достаточно прозрачные намеки Чикане на то, что ей тут совершенно нечего делать. Пожалуй, ей следовало прямо сказать женщине, чтобы та ушла, но это было бы слишком несправедливо к Отохе-сан, ведь женщина все же прибыла в дом по просьбе служанки.
Она была высокой, с экзотически темной кожей и красивыми желтыми глазами, которые слегка расширялись по мере того, как она оглядывала шикарно обставленную комнату из-под стекол своих очков. На ней был строгий деловой костюм черного цвета, который нисколько не скрывал ее впечатляющих размеров бюст, а юбка хоть и выглядела достаточно консервативной, но все же была слишком короткой, чтобы придать своей хозяйке серьезный вид. Чикане не понимала, о чем с ней хотела поговорить Сестра, тем более облаченная в такую одежду.
— Спасибо, — женщина вежливо улыбнулась, одарив хозяйку теплой улыбкой, и прошла в комнату.
Чикане предложила гостье сеть, проведя ее к креслам, сохраняя как раз нужную долю нерасположения в своем голосе.
— Если вы не против, то можете называть меня Мияко.
— Ах, да. Отоха-сан называла ваше имя, мои извинения. – Чикане старалась быть максимально вежливой, и лишь легкий холодок проскальзывал в ее голосе.
Мияко не обратила ни малейшего внимания на тонко замаскированную неприязнь и спокойно достала блокнот и ручку из своего портфеля.
— Я удивлена, что Кеико вспомнила его, — смешок мелькнул в ее голосе. – Прошли годы… а она все еще настаивает на том, чтобы называть меня «Сестра». Ну, я думаю, тут ничего не поделаешь. Кеико много времени провела, добровольно помогая мне в церкви, и, наверно, она навсегда меня запомнит именно как Сестру.
— Я не знала, что Отоха-сан верующая, — взгляд Чикане зацепился за свечи, расставленные на камине, и она недоуменно стала вспоминать, откуда они могли там взяться. Возможно, Отоха-сан поставила их после уборки?
— Вообще-то она не католик, — ответила Мияко, — у нее просто было много свободного времени. Она была главной горничной в имении Химемия, громадном особняке, который стоял недалеко от нашего города, но семейная пара, которая владела всем этим, редко появлялась дома. Ухаживать было не за кем и делать, в общем-то, тоже было нечего, и ей было довольно скучно и очень одиноко. Поэтому она много занималась помощью церкви и благотворительностью, при этом поддерживая репутацию Химемия в городе. Хотя сомневаюсь, что ей это сильно нравилось. Она всегда говорила, что ей не хватает чего-то очень важного в ее жизни.
Женщина снова тепло улыбнулась, глядя на темноволосую девушку, сидящую перед ней.
— Она была вне себя от счастья, когда попала к вам на службу. Интересно, наверное, она нашла то, чего ей так не хватало, у вас.
— Возможно, — согласилась Чикане. Ее голос стал чуть теплее, когда речь зашла об Отохе Кеико, и на какой-то миг даже легкая улыбка коснулась ее лица. – Несмотря на то, что она со мной только год или около того, мне кажется, что она служит мне всю жизнь. У нее есть невероятная способность чувствовать, чего я хочу, даже раньше, чем я сама это осознаю. Будто она знает это лучше, чем я сама.
Мимолетная улыбка исчезла с лица Чикане, и оно снова стало ледяным, когда девушка внимательно взглянула на собеседницу.
— Скорее всего, это действительно так.
Мияко ответила на холод, прозвучавший в этих словах, новой теплой улыбкой.
— Единственная причина, по которой я здесь, это то, что она волновалась за вас. Я не только Сестра. Я так же профессиональный психолог и психотерапевт. Если вы позволите, я могу вам помочь.
Чикане слегка сузила глаза, и этот жест заставил напряжение в комнате резко возрасти. Она не заметила, как костяшки пальцев побелели от напряжения – настолько сильно она сжала ручку кресла — пока не проследила удивленный взгляд Мияко, направленный на её руки, и усилием воли не заставила себя расслабиться.
Это было невероятно. Если чертова женщина и не знала ничего раньше, то поведение Чикане было более чем достаточной причиной для подозрений. Тут все уже было потеряно. Чикане оставалось только выяснить масштабы.
— Она рассказала вам?
Мияко неторопливо кивнула.
— Она не сообщила деталей, сказав только, что вы очень плохо спите, и что с вами что-то происходит. Вы просто сама не своя в последнее время.
Брови Чикане сдвинулись. Значит, горничная все же заметила, что у нее проблемы со сном. Этого следовало ожидать… Чикане перевела взгляд на мебель и занавески, не желая смотреть в яркие глаза собеседницы.
Достаточно долгое время они провели в напряженной тишине. К сожалению, вязкой тишины не было достаточно, чтобы Сестра почувствовала себя неуютно и ушла. Вместо этого она спокойно сидела, смотря на Чикане пронизывающим взглядом.
Мысленно проклиная себя, за потерю контроля над ситуацией, Чикане закрыла глаза. Она не могла рассказать ей. Она не могла рассказать никому. Никто никогда не должен знать всю глубину ее порочности…
Тишину разрушил звук снова открывающегося портфеля. Чикане открыла глаза, обрадовавшись, что женщина, наконец, соберется уйти. Но, к сожалению, Мияко всего лишь убрала блокнот прочь и снова устроилась в кресле, сцепив пальцы перед собой.
— Мне очень нравится моя работа, – внезапно сказала Мияко, — Годы обучения были самыми прекрасными в моей жизни, но должна признать, что учеба дала мне гораздо меньше, чем время, проведенное в исповедальне. Я поняла, что часто человеку нужен совсем не совет или лечение. Иногда просто нужен хороший слушатель, который выслушает без каких-либо комментариев или суждений. И иногда только незнакомец, ноги которого больше никогда не будет в твоей жизни, может таким стать. И этот незнакомец может обещать – что бы он ни услышал, это никогда не достигнет чужих ушей через его уста, как он и поклялся когда-то перед лицом Бога.
Чикане обдумывала слова женщины. Можно ли было ей доверять? Она знала свое дело, затронув как раз нужные струны, чтобы разрушить предубеждения девушки.
Но могла ли Чикане доверять ей? На подсознательном уровне все в этой женщине настораживало ее. Интересно, может, они встречались в предыдущих жизнях?
Могла ли эта женщина обещать, что и правда не расскажет никому о плодах ее больного воображения?
Может ли Мияко обещать, что Химеко никогда не посмотрит на нее как на чудовище?
Чикане смотрела в эти светящиеся желтые глаза. Они были очень доброжелательными, но эта доброжелательность была отличной от той, которую она привыкла видеть в Химеко. Аметистовые глаза Химеко всегда были всегда теплыми и переполненными невероятной нежностью. У Мияко в глазах было что-то твердое, и даже какой-то оттенок жестокости. Химеко никогда бы не нарушила обещания, потому что даже такой мысли не может возникнуть в ее светлой голове. Мияко не нарушит обещания, всегда сохраняя фанатичную верность своим клятвам и обетам.
Это не было идеальным обещанием…
Но другого выбора нет.
Она не могла так больше жить. Та непоколебимая твердая маска безмятежности, которая служила ей верным убежищем долгие годы, дала ощутимую трещину с появлением Химеко. Там, где контроль и рационализм были ее верными щитами, воцарились хаос и страсть. Химеко была солнцем, дающим жизнь и тепло, которого она так давно искала, скитаясь по одиноким просторам своей души. Холод и спокойствие, всегда сопровождавшие ее, сменились любовью, смехом и жизнерадостностью.
Она больше не могла прятаться за маской безучастности. Ее не столько ранили чувства, разрывающие ее изнутри — с ними можно справиться, сколько то, что она причиняла Химеко такую боль – это было недопустимо.
Маяхиме Чикане была нужна помощь.
Чикане закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она досчитала до десяти и потом, подумав, повторила упражнение еще раз. Это была одна из простых вещей, которой ее научил один из учителей – способ, как собраться перед выступлением, а выступление предстояло очень сложное.
— Ее зовут Химеко. В первый раз мы встретились семь месяцев назад и я… я никогда не была так счастлива. В первый момент, когда наши глаза встретились, я знала, что она та, кого я искала всю свою жизнь. Когда она на меня смотрит, когда улыбается, мне кажется, будто солнечное тепло наполняет меня.
Чикане открыла глаза. Слава были настолько чужими, что ей самой было противно. Возможно, стоит выражаться проще.
Она могла говорить о Химеко весь день, всю ночь и еще несколько суток подряд. Она проклинала свой неуклюжий язык за то, что он не может описать, как важна для нее Химеко, то, как она беззаветно любила эту светловолосую девушку.
— Несколько недель назад мы с Химеко наслаждались вином и компанией друг друга. Мы сидели в гостиной, у камина, — Чикане снова закрыла глаза, наслаждаясь сладким воспоминанием, – в ее глазах отражался огонь. Они сияли ярким светом. Она была такой нежной в моих объятиях, ее волосы были так красивы и пахли лавандой. Она была так прекрасна… и я…
Я хотела, чтобы она стала моей.
Мияко хранила молчание, но Чикане чувствовала, как она собрана и как она вслушивается в каждое слово.
— Я поцеловала ее и уложила на ковер…
***
Несмотря на жар от огня, Химеко еле заметно дрожала, когда Чикане сняла ее свитер через голову и уложила ее на ковер, бережно опустив, светлую голову на подушку. Холод? Страх? Возбуждение? Чикане думала, что дрожь вызвана комбинацией этих чувств, как и та, что пробежала по ее телу. Химеко посмотрела на нее, лежавшую радом, оперившись на локоть. Ее глаза сияли отблесками огня.
Грудь Химеко вздымалась и падала, в медленном, завораживающем ритме, пленяющем взгляд Чикане. Она бережно положила руку на левую грудь девушки, чтобы принять участие в этом движении, и почувствовала, как быстро и сильно бьется сердце ее возлюбленной. Девушка закрыла глаза и улыбнулась.
Чикане провела рукой по плоскому животу, давая кончикам своих пальцев пробежать по мягкой, нежной коже, и отстегнула переднюю застежку бюстгальтера. Грудь Химеко поднялась во внезапном резком вздохе. Чикане мягко улыбнулась этой реакции. Волны нетерпения тоже пробегали по ее телу. Она подняла чашечку тыльной стороной ладони и бережно взяла грудь, стараясь касаться ее как можно нежнее. Она сначала нежно касалась соска, делая свои движения сильнее со временем, перед тем как сделать пальцем мягкий круг вокруг него, дразня легкостью прикосновений.
Химеко промычала что-то невразумительное, держа глаза закрытыми и улыбаясь от наслаждения. Чикане бережно убрала волосы от глаз девушки второй рукой и наклонилась, чтобы поцеловать сладкие-сладкие губы своей любимой. Она чувствовала, как руки Химеко гладят ее по спине, тонут в волосах и притягивают ее голову ближе, все больше окуная в омут сладкого поцелуя. Чикане разомкнула их губы, желая насладиться вкусом, и ее любимая вздохнула, когда их языки начали свой медленный танец.
Почти с осязаемым нежеланием язык Чикане покинул рот Химеко, чтобы пройти усыпанный поцелуями путь по ее шее и пробежать по ее ключице. Чикане чувствовала, как сжимались пальцы светловолосой девушки на ее голове, когда она выгнулась, давая Чикане больше плоти для исследования. И Чикане немедленно воспользовалась предложенной возможностью.
Чикане перестала опираться на локоть и легла на девушку сверху. Она положила одну свою ногу между ног Химеко, и такая близость заставила горячую волну желания пронестись по ее телу. Свободной рукой она нежно провела по животу Химеко. Она чувствовала трепет девушки, когда нежной рукой, осторожными движениями освобождала ее от нижнего белья.
Потом руки Чикане ненадолго отпустили грудь Химеко, чтобы оставить горячие следы наслаждения по всей длине тела, мягко проводя по коже, описывая круги вокруг ее пупка и удобно устроиться поверх ее короткой юбки. Чикане продолжала спускаться поцелуями от шеи девушки, проводя языком по шелковистой коже в одном долгом, сладко-неторопливом движении, которое закончилось прямо на соске, до боли твердом от возбуждения. Химеко не могла сдержать тихого возгласа наслаждения, резко перешедшего в стон, когда Чикане вернулась к раздразненному соску, кружась языком вокруг, все сокращая дистанцию и закончив мучение сладким и долгим поцелуем. Все это время Чикане продолжала движения пальцами…
Одна рука продолжала кружить и ласкать кожу на животе в дразнящем танце, перед тем как аккуратно опуститься Химеко под юбку….
Внезапно все тело девушки напряглось…
И она закричала… Закричала от удивления. От ужаса. И оттолкнула Чикане с такой силой, что та оказалось по другую сторону ковра.
И даже когда Химеко прекратила кричать, Чикане не могла перестать слышать ее голос.
***
— Получилось, что Отоха-сан застала нас в тот самый момент. Химеко увидела ее первой, закричала и оттолкнула меня. Не знаю, кто из нас был удивлен больше. К счастью, все обошлось. Естественно, настроение было испорчено. Я даже не подозревала, *насколько* оно оказалось испорченным, пока Химеко не попросила меня не оставаться с ней этой ночью.
Чикане говорила. Она говорила медленно, сдержанно, контролируя каждую нотку в своем голосе. Без таких точностей, описывая только эмоции, она могла нарисовать такую ужасающую картину, что ей самой становилось страшно.
— Мы неоднократно спали в одной кровати. В ту ночь, когда она не пустила меня на свой порог, она сказала… она сказала, что так будет лучше. Что мы можем сделать что-то, о чем обе пожалеем в последствии. И ее глаза… у нее в глазах было такое… разочарование. Я не знала, что делать, и долго не смогла заснуть в ту ночь. А потом… потом… сны.
Бровь Чикане дернулась от напряжения. Пока она искала способ, как лучше собрать отвратительные слова в предложения, она снова увидела перед глазами страшные картины сна, преследовавшие ее каждую ночь, с того самого дня. Сон, который заставлял ее просыпаться каждое утро, в холодном поту со сжатыми зубами и слезами, бегущими по ее щекам. Сон, который превратил все чистые желания и страсть по отношению к ее любимой в отвратительную сцену жестокости.
Ей приходилось говорить медленно. Она должна была контролировать свой голос, или все будет кончено. Чикане казалось, что ее руки превратились в когтистые звериные лапы, оставляя глубокие борозды в деревянной ручке кресла. Она моргнула и со страхом посмотрела на Мияко. Слава богу, ее лицо оставалось таким же нейтральным.
Чикане стиснула зубы.
— В своем сне, я одета в красно-белые одежды. Химеко же носит школьную форму. За окном гроза, а в комнате выключен весь свет. Мебель перевернута. Химеко… никогда не выглядела такой напуганной раньше, — голос Чикане был ровным, почти мертвым.
Паузы и заминки становились все дольше и Чикане чувствовала, что ее самоконтроль безнадежно сдает позиции.
— Я кидаю ее на пол. Я срываю с нее одежду. Она… она кричит. Она очень… *очень* много и громко кричит. Она спрашивает, почему я это делаю, и что она сделала не так. Я не останавливаюсь. Она снова кричит, и я бью ее по лицу. Я продолжаю срывать одежду, разрывая ее на куски, пока Химеко не остается полностью обнаженной. Полностью беззащитной. Я… я насилую ее. Я делаю это снова и снова, пока она не перестает кричать и не остается лежать неподвижно.
Чикане закрыла глаза. Ей нужно было это сделать и нужно было, наконец, разжать кулаки, чтобы восстановить нормальное кровообращение.
— Каждый раз, когда это случается, только одна мысль не покидает моей головы. Я должна это сделать. Другого пути нет. Другого пути нет. Другого пути нет.
Несколько минут прошло в напряженном молчании, пока Чикане смогла собраться и открыть глаза. Ее взгляд встретился с сосредоточенным взглядом Мияко.
— И тогда я просыпаюсь. Каждый день.
«Иногда мне везет», — продолжила Чикане про себя, — «и я успеваю добраться до ванной до того, как меня стошнит. В другие дни мне везет меньше.»
— Пожалуйста, Сестра, — все еще мертвым голосом произнесла Чикане,- что означают эти сны? Что я за чудовище?
В комнате было холодно, но не холод был причиной ее дрожи. Дрожь была вызвана холодом в ее сердце и ноющим ощущением в желудке. Она чувствовала, что не может двигаться, не может делать ничего, кроме как дрожать, сидя в кресле.
О Боже. Как она могла рассказать это кому-то?!! Что сделает Мияко? Может она и Сестра и психотерапевт, но разве это не ее долг сообщить органам об опасном пациенте?
…и, наверное… наверное, так даже будет лучше.
Да, меня нужно запереть, думала Чикане, запереть в темном месте. Одну. Далеко, далеко от Химеко…
Мысль о вечном одиночестве показалось такой знакомой, такой успокаивающей.
Мияко смотрела на нее твердым взглядом и внезапно Чикане почувствовала безграничную благодарность за то, что та не разрывала зрительный контакт.
— Мияхиме-сан, — голос Сестры был решительным, но в то же время каким-то мягким, — Я не толкователь снов. Я не могу сказать, что значат эти сны. Но, судя по тому, что вы думаете о них, по тому, что вы пустили меня в свой дом и поделились своей историей, вы совсем не чудовище.
Синие глаза продолжали битву с желтыми, не думая отступать…
— Чикане-чан…
..пока эти слова не изменили все.
… о боги, нет. Нет. Только не она. Кто угодно, только не она…! Нет!
Чикане первой прервала борьбу взглядов, поднявшись и повернувшись на голос.
Колени Химеко подгибались, она стояла на другой стороне комнаты, только покинув свое убежище. Ее взгляд был очень слабым и безжизненным. У нее был вид маленького, новорожденного котенка, которого Чикане только что бросила на съедение собакам.
Химеко как будто вышла из ее кошмара, с выражением ужаса на лице и выставленными вперед руками, шепча всего один вопрос:
«За что?»
Чикане почувствовала, как что-то в ее сердце дало трещину.
— …Химеко…
Нет. Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!!!
Множество эмоций сменяли друг друга на ее лице – страх, отвращение, вина, позор, но в конце концов их место занял неописуемый ужас. Прозрачная слеза блеснула на ее глазах и скатилась вниз, оставив на лице горячий влажный след.
Все кончено. Все было кончено.
Чикане бросилась к двери.
***
Она не могла дать ей уйти. Только не так. Все внутри Химеко разрывалось в неистовых криках, требуя остановить ее, пока она не успела уйти. Шаги давались с трудом, будто она двигалась через поток воды, а Чикане, с ее неизменной грацией, не потускневшей даже ее отчаянном состоянии, уже стояла у двери, держа дрожащую руку на стальной ручке.
Поворот ручки. Дверь распахнулась с легким скрипом.
Нет! Ты не можешь так уйти!
С отчаянным криком, Химеко сумела прорваться сквозь последние шаги до двери и ухватить руку Чикане своими тонкими пальцами.
Тело девушки словно окостенело от этого прикосновения, и она застыла на месте, в проеме двери. Химеко не видела ее лица, но знала, что в этих бесконечно любимых чертах сейчас отражается вся боль ее безмерного стыда.
Пульс стучал в ее висках, не переставая, с того самого момента, когда две женщины неожиданно вошли в комнату. Казалось, целая вечность прошла с тех пор.
— Не уходи, — Химеко сама едва расслышала свой слабый шепот, — Пожалуйста, Чикане-чан, не оставляй меня.
Ее пальцы сжались на предплечье любимой, чтобы за тем обхватить тонкую талию девушки с такой сумасшедшей силой, что, казалось, эти объятия ничто не сможет разомкнуть. Она не могла дать ей уйти. Обвив свои руки вокруг тела Чикане, Химеко сильно прижалась к спине любимой, утонув лицом в пышном водопаде густых черных волос, и положила голову на мягкое, теплое плечо.
Чикане оставалась напряженной как камень – ее тело не желало выходить из этого оцепенения.
— Сестра Мияко, — хриплым голосом, мягко и безропотно произнесла Чикане. – оставьте нас, пожалуйста.
Химеко открыла глаза и увидела, что пышногрудая женщина уже собрала свои вещи и тихо выходит из комнаты. Ее взгляд сразу же зацепился за пронизывающе яркие желтые глаза. Бесконечные секунды, они безжалостным прямым взглядом смотрели на Химеко, и та понимала, что сейчас ее оценивают и изучают, и не смела отвести взгляда. Прошло какое-то время, и взгляд женщины смягчился.
— Мы с Кеико уходим в город на ужин, – сказала она, прежде чем исчезнуть за дверью.
Химеко смогла уловить послание, которое пытались донести яркие желтые глаза – это было пожелание удачи.
Внезапно девушка почувствовала, что руки Чикане напряглись, и в какой-то момент она готова была поддаться панике, думая, что ее возлюбленная попытается убежать, но та всего лишь тихо потянулась к ручке. Со щелчком закрывающейся двери комната погрузилась в тяжелую напряженную тишину.
— Химеко… – голос Чикане был даже тише шепота, полный страдания, полный сожаления, — Пожалуйста, Химеко. Ты должна меня отпустить. Со мной… Тебе не безопасно со мной находиться. Я…
Ее голос задрожал. Химеко почувствовала каплю влаги, упавшую ей на руку. Потом еще одну. И еще.
— Ты делала ужасные вещи со мной.
Химеко закрыла глаза. Бурные эмоции захлестывали ее, словно волны в бушующем океане, когда она слушала исполненные боли речи Чикане. Блеснула вспышка молнии.
Было столько смятения, столько страха.
Слова Чикане, полностью контролируемые во время рассказа, все еще звучали в ее ушах. Химеко все еще ощущала ужас, непреодолимый страх, бьющийся в ее сознании.
Но она отказывалась поддаваться ему. Отказывалась принимать его.
Она снова почувствовала, как Чикане напряглась в ее объятьях, и в ответ на это прижала девушку к себе еще сильнее. Она хотела выдавить все слезы из своей любимой, весь стыд, всю боль, все страхи, всю вину. Прочь, прочь, прочь, прочь.
Тело Чикане задрожало.
— Ты играла со мной. Ты била меня. Ты заставила меня плакать и истекать кровью.
Химеко развернула Чикане к себе, и ее тело поддалось, словно сломанная кукла. Мокрые дорожки слез, расходились от уголков покрасневших синих глаз, сбегая вниз по лицу, ставшему безжизненным от выражения глубокой апатии. Химеко бережно поднесла руки к ее лицу, все еще самому красивому для нее, даже в самой сильной боли, и утерла слезы.
— Потому что ты должна была. Потому что альтернатива была куда хуже. Поэтому ты не просила прощения. Ты просто намеренно вырвала себя из моего сердца. Или пыталась это сделать. У тебя не получилось, — Химеко нежно улыбнулась, — я рада, что ты не просила прощения – я бы не дала его тебе.
Химеко пристально посмотрела на свою любимую.
— Потому что мне нечего прощать.
Красивые синие глаза, настолько глубокие, что в них можно было утонуть, раскрылись от удивления и непонимания.
— Чикане-чан, я не знаю, откуда взялись эти сны. Не знаю, почему ты их видишь и почему я о них узнала. Одно я знаю точно – даже после всего этого ты никогда не сделаешь мне больно.
— Но… Химеко… – в глазах Чикане было смятение. Казалось ей очень хочется поверить в услышанное…
Химеко наклонилась ближе к ее лицу.
— Это был сон. Сейчас – реальность. Я знаю, что ты меня никогда не обидишь, — она коснулась губами дрожащих губ своего самого любимого человека на свете.
И она доказала, что сказанное ей – правда.
***
Поцелуй становился сильнее и глубже. Он понес их через, насквозь и за пределы вселенной. Химеко прижала Чикане к двери, ясно и неотвратимо давая понять, чего она хочет, и требуя ответа.
Чикане пыталась опомниться, собрать воедино мысли и вернуть себе рациональное мышление, но настойчивость Химеко отразилась таким приливом страсти в ее теле, что девушка была способной лишь дрожать от нетерпения, когда та, наконец, выпустила ее из своих объятий.
Чикане глубоко вздохнула, понимая, что ей не хватает воздуха, но в тоже время чувствуя, что еще больше ей не хватает губ ее любимой. Она ощутила, как щемящее ощущение внутри сменяется чем-то теплым и светлым. Она снова хотела поцеловать Химеко. Она хотела целовать ее везде, поцеловать каждую клеточку на ее теле.
И никогда еще ей не было так страшно. Она стояла на грани, боясь потерять контроль над собой…
Химеко сплела свои пальцы с пальцами любимой, шагнула назад и потянула Чикане к кровати. Усадив девушку на край, она села ей на колени, благодаря чему обычно превосходившая ее ростом Чикане должна была смотреть на нее снизу вверх, чтобы увидеть пылающие от страсти аметистовые глаза. Пальцы Химеко обхватили голову любимой, утонув в шикарных темных волосах.
— Я хочу этого… – прошептала она в самое ухо Чикане дрожащим от желания голосом, — я хочу чувствовать твои прикосновения, твое дыхание. Я хочу, чтобы твои руки, рот и губы узнали все мое тело. Я хочу быть твой, Чикане-чан. Всей и только твоей.
Она легко коснулась губами мочки уха, горячо дыша, заставляя шею девушки покрыться мурашками… Чикане, убаюканная этим дыханием, закрыла глаза… и позволила себе упасть на кровать, растянувшись по всей ее длине.
С жадностью, сильной настолько, будто Чикане сдерживала свою страсть несколько столетий, она издала протяжный стон и впилась своими губами в губы любимой, с сумасшедшей страстью исследуя божественный рот своим языком. Ее руки путешествовали по спине Химеко, то впиваясь в затылок, чтобы сильнее втянуть ее в поцелуй, то спускаясь вниз, чтобы обхватить ягодицы миниатюрной девушки. Они остановились у талии и скользнули под блузку, исследуя гладкие изгибы спины, выполняя изящные пируэты на мягкой, теплой коже.
Химеко отозвалась с той же страстью и нетерпением, целуя снова и снова, то запуская пальцы в водопад темных волос, то проводя ими по лицу, словно стараясь слить себя и Чикане воедино.
Химеко прижалась грудью к плечам девушки так страстно, что стало ясно, что та должна немедленно сделать. Чикане мягко провела по спине Химеко под блузкой, скользнула ими по талии и положила ладони на грудь, осторожно сжав ее пальцами.
Решив, что одежда совершенно не располагает к дальнейшим действиям, Чикане быстро стянула блузку Химеко через голову и швырнула ее на пол. Спустя мгновение она уже расстегивала неподатливый замок бюстгальтера сзади и, справившись с ним, отправила на пол и этот предмет гардероба. Не теряя времени, темноволосая девушка коснулась губами обнаженной груди, дразня, облизывая и посасывая, посылая волны наслаждения и мучая этой сладкой пыткой с такой страстью и мягкостью одновременно, что Химеко запрокинула голову и издала протяжный стон наслаждения. Чикане не дала любимой ускользнуть, подхватив ее руками под спину, поддерживая ее и не прекращая поцелуи и ласки.
Борясь с наваждением, не в состоянии сконцентрироваться, Химеко с трудом сумела пройтись пальцами по ряду пуговиц на рубашке Чикане, расстегивая их одну за другой.
Казалось, прошла вечность, пока последняя пуговица не сдала позиции и Химеко не смогла скинуть рубашку с нежных, гладких плеч темноволосой красавицы. Это заставило Чикане на мгновение оторвать руки от манящей плоти любимой, чтобы освободиться от одежды, но та не хотела так просто быть скинутой с роскошного тела, и девушка почувствовала, что ее руки запутались в рукавах за спиной. Это дало Химеко время, чтобы придти в себя и вырваться из мира непрерывного, изнуряющего наваждения.
Не теряя времени, она расстегнула застежку на бюстгальтере Чикане, которая по удачному совпадению была спереди, и скинула ненужный предмет нижнего белья к рубашке, запутав свою любимую еще больше и получив тем самым больше времени на то, чтобы насладиться идеальной и такой беззащитной грудью.
Плененная девушка тихо застонала, когда Химеко начала нежно ласкать ее плоть, и поняла, что ей очень-очень трудно размышлять о чем-либо в этот момент. Она подумала о том, что если Химеко чувствовала то же самое, то просто поразительно, что она смогла… ох!
Поцелуи Химеко становились все крепче, все сильнее и сильнее, пока они не заставили девушку отклонится назад. Чикане, тяжело дыша, утопала в мягкой-мягкой постели, когда Химеко села на нее сверху. Она осталась в нескольких сантиметрах от тела Чикане, и темноволосая девушка чувствовала невероятное магнетическое притяжение от этого дразнящего ощущения и желания коснуться, ах, какого близкого тела Химеко…
Химеко продолжала дразняще касаться ее соска, но прежде чем она успела совершенно свести девушку с ума своими невообразимо безжалостными сладкими муками, та сумела, наконец, освободить руки от рубашки.
Руки Чикане снова добрались до вожделенной плоти светловолосой девушки. Она провела ладонями по изогнутой спине от самых плеч до сладких круглых ягодиц, заставляя тело Химеко затрепетать.
В этот момент искра вновь усилившегося желания прошла через их тела, и Чикане сумела опрокинуть свою любимую на себя. Девушка упала со вздохом на губах, и их плоть, наконец, встретилась. Сердце Чикане громко стучало, и она слышала, как сумасшедше бьется и сердце ее подруги напротив.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Химеко нежно улыбнулась.
Это была одна из самых теплых улыбок, которые Чикане когда-либо видела, и от безмерного чувства теплоты, которое заполнило ее сердце, она готова была потерять голову.
Она отчаянно боролась, чтобы сохранить рассудок и трезвый ум, но Химеко делала это все менее и менее возможным. Она должна что-то с этим…
…и она стала тереть ногой под складчатой юбкой Химеко, касаясь ее самого нежного места.
Тело Химеко вздрогнуло, и она прервала поцелуй, чтобы резко выдохнуть воздух. Чикане продолжала любоваться лицом светловолосой красавицы, становившемся все красивее и красивее, когда краска заливала его все больше и больше. Она продолжала двигать бедром вверх и вниз, по ее трусикам. Вздохи Химеко стали больше похожи на стоны, и Чикане почувствовала, как та начинает двигать бедрами в такт ее движениям.
Руки Чикане, все еще остававшиеся на ягодицах девушки, быстро нашли молнию на короткой юбке и, одним движением расстегнув ее, стянули юбку вниз. Красивой волной юбка опустилась на пол, к сброшенным туда ранее другим предметам гардероба.
Чикане вглядывалась в глаза любимой, заворожено наблюдая, как они становились все ярче и ярче, когда она положила руку на низ живота миниатюрной светловолосой красавицы. Химеко посмотрела на нее требовательно, почти хищно, когда та задержалась на мгновение на границе кружевных трусиков, прежде чем проскользнуть пальцами под них. Химеко начала дрожать и выгибаться, по ее телу начали пробегать волны, а Чикане продолжала смотреть ей в глаза, находя эти движения, эту жажду ласки просто восхитительными.
Чикане продолжала ласкать ее, а девушка дышала все чаще и тяжелее. Она наслаждалась тем, какой теплой была Химеко, какой нежной и влажной была ее плоть…
Волны пошли по простыне у рук Химеко, когда она сгребла ткань в кулаки.
— …П-пожалуйста, н-не… – прозвучало из ее уст вперемешку со стоном.
Этого Чикане не ожидала услышать. Она застыла, ее глаза раскрылись от внезапного ужаса, нахлынувшего из ниоткуда. Мир застыл между ударами ее сердца.
— …останавливайся! П-пожалуйста не останавливайся, Чикане-чан! Н-не… прекращай! – последние слова сорвались с губ Химеко в долгом протяжном стоне.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Чикане снова смогла думать, несколько мгновений, прежде чем ее сердце снова забилось, несколько мгновений, прежде чем широко раскрытые темные глаза смягчились в понимании, и искренняя улыбка коснулась ее губ.
Осторожно, она погрузила свои пальцы в нежную, страждущую плоть.
Из самого существа Химеко вырвался громкий, долгий стон.
Чикане исследовала свою любимую, то выходя из нее, чтобы снова ласкать нежные складки ее тела, доводя девушку до сумасшествия мягкими, дразнящими прикосновениями, то снова погружалась внутрь. Она продолжала снова и снова, закрыв глаза и утопая во вздохах и стонах Химеко, становившихся все сильнее, все одержимей.
Их движения стали полностью синхронными, и стонущая девушка то отодвигалась, то подавалась бедрами вперед, навстречу толчкам Чикане.
Чикане чувствовала, чего хочет ее любимая, чего жаждет ее плоть, как росла в ней жажда отдаться, забыть обо всем, росла все больше и больше, пока, наконец, она больше не могла себя сдерживать.
Чикане ощутила серию сильных толчков внутри любимой, когда та закричала в порыве неудержимого экстаза.
Призрак / Ghost [RUS]
Аниме — наша жизнь, анима — наша безоглядная душа, кусочек солнца в небесах, травиночка в зубах и ветра в голове — когда лежишь ты на земле и подложила книгу — голове, чтобы усладой затянувшись — враз забыть весь этот серый мир без мертвых серых глаз…
фух. Ня! ^_^»»»»»
Отчет за сегодня:
Название: Призрак / Хочу еще раз обнять тебя / Ghost / Gôsuto mou ichido dakishimetai / ゴースト もういちど抱きしめたい / 고스트 : 보이지 않는 사랑 / Ghost: Boiji
Жанр: Драма, мистика
Год выпуска: 2010
Продолжительность: 01:55:38
Перевод: Пеликан
Озвучивание: Любительский (двухголосый закадровый) mi24, pandora2177
Cубтитры: нет
Режиссер: Таро Отани / Tarou Outani
В ролях: Сон Сын Хон … Ким Чжун Хо / Ким Джунхо (Киму Дзюно)
Нанако Мацусима … Нанами Хосино
Сава Судзуки … Михару Камидзё
Сатоси Хасимото … Рюдзи Курода
Кирин Кики … Сацуки Унтэн
В эпизодах:
Мана Асида … девочка-призрак
Кюсаку Симада … инспектор полиции
Дайсукэ Миягава … помощник инспектора
Ёити Нукумидзу … призрак
Кадзуко Куросава
Описание: Ким Чжун Хо (Сон Сын Хон), приехавший в Японию совершенствовать свое мастерство в искусстве керамики, однажды случайно встречает Нанами Хосино (Нанако Мацусима), которая входит в руководство крупной компании. Они влюбляются друг в друга и становятся мужем и женой. Через месяц Нанами трагически погибает в свой день рождения, но ее душа-призрак не может покинуть этот мир, пока любимому угрожает опасность. Призрак Нанами никто не видит и не слышит, но она пытается помочь своему мужу и спасти его от гибели — с ним хочет расправиться преступник, который убил ее. А еще она так и не успела сказать слово «люблю» своему самому дорогому человеку.
© Pelikan
Релиз: релиз-группа «GREEN TEA»
Призрак / Ghost [RUS]
Бай-бай! няка-няка! *_* Птыщ! Кто-нибудь! Купите мне нормальный канал, чтобы Сая больше лазила по анимешарам и не смотрела в РМВБ (.RMVB)! А чтобы как все Няши — качала с пиратствующих торрентов и купила уже повязку на один глазик, как у Асуки!
Не грусти, Митя, Лесли вернется!
У Глуховского депрессия. И даже моя радовечка не смогла прогнать тоску с человека. Вот как люди злые доводят. Только приходит слава — и на те. Все отворачиваются, а общаются с тобой одни тролли. Слава — это страшно.
Тут мне Катя говорит.
-Ты что, его ненавидишь? У человека депрессия, а ты ему… радовечку?!
-Ну мило же, нэ?
Искренне не понимаю чем плоха радовечка? Вот еще вам радкоровки танцуют.
Нет в этом мире достаточно большого зверя, чтобы ненавидеть его я начала. А cyriak такая няшка же!
Свинья
Как-то на торжественном обеде Марку Твену слуга передал записку. Твен развернул её и увидел написанное крупным подчерком одно единственное слово: «СВИНЬЯ». Эта записка привлекла внимание всех присутствующих за столом. Однако, писатель не смутился, а нарочито громко произнёс: «Не раз случалось так, что я получал письма без подписи, а вот подпись без послания я получил впервые».
Свинья
Кха!
Saya 1872 